Никак не могу вспомнить, где и когда Хайдеггер выразил эту вернейшую мысль о том, что все подлинно ценное в мировой культуре обязано своими корнями такому понятию как «Родина». Далее следует вспомнить рифмический текст Матусовского и музыку Баснер
С чего начинаетсяРодина
С картинки в твоем букваре
С хороших и верных товарищей
Живущих в соседнем дворе
А может она начинается
С той песни что пела нам мать
С того что в любых испытаниях
У нас никому не отнять
С чего начинаетсяРодина
С заветной скамьи у ворот
С той самой березки что во поле
Под ветром склоняясь растет
А может она начинается
С весенней запевки скворца
И с этой дороги проселочной
Которой не видно конца
С чего начинаетсяРодина
С окошек горящих вдали
Со старой отцовской буденовки
Что где-то в шкафу мы нашли
А может она начинается
Со стука вагонных колес
И с клятвы которую в юности
Ты ей в своем сердце принес
С чего начинаетсяРодина...
Прекраснейшая иллюстрация к мысли немецкого гения. Родина понятие более экзистенциальное, нежели географическое. Кто-то отметил, что его Родина на рубеже 60х, начала 70х… Как верно! Что назвать своей Родиной. СССР? Россию? Украину? Киев? Бостон? Париж? Или вот, Краснодар? Или всё-таки свою молодость?
Тогда, в молодости, касательно Родины мне было глубоко по-фиг … Мы носили хайры, дринчали в Москве на Гоголях, мёрзли в Сайгоне и познавали любовь в облезлых общагах. Мы ненавидели ту серую страну, в которой жили, и мечтали о другой, свободной и разноцветной…
Все мечты о родной стране разрушились в 90х, когда я купил новый Мерседес…
Помню, тогда мы пили с Макусинским в конюшне, кто-то из каскадёров позвал нас на пьянку с женщинами, там же оказался директор одного из Ленинградских кладбищ. Мы были в той прекрасной неге, когда лошади казались милее девушек, критиковали Париж за жлобство и запивали водку какой-то ирландской дрянью. Макусинский достал гитару и зачем-то запел Высоцкого, я мирно отплясывал, сам себе, напевая под нос Тома Вэйтса… Женщины спали в сене, а директор кладбища, детина, стопятидесяти килограмм живого веса, бил огромной ладонью по столу и кричал: «Вы, жиды, там на своем Ленфильме Родину нашу позорите, вы, что, гады, снимаете?»…
Макусинский зловеще замолчал, я поднял лежащий у ног обломок кочерги…
Каскадёры вовремя всё замяли. Директор кладбища пообещал нас всех похоронить, потом добавил – бесплатно, только в том случае, если мы перестанем позорить Родину.
Утром следующего дня я ходил по Каменному острову, выгуливая собаку, попивая «швепс», цитируя «Ни страны, ни погоста…» Бродского, я начал размышлять о Родине.
Размышление затянулось на долгие годы.
Я искал Родину в монастыре, в старой заброшенной деревеньке под Киевом, в чужой Москве, в бане на берегу Чуцкого озера, в пыли театральной сцены, в квартирке на Чёрной речке, и везде находил, правда, ненадолго… и опять искал…
Сегодня перед похоронами вышел прогуляться по Краснодару. Уже второй день меня манят эти комичные краснодарские дворики… Будто в Одессе! Зайдя в одну подворотню, вспомнил, как в восемьдесят седьмом или восемьдесят шестом на Андреевском спуске остановилось время… Как вдыхал мартовский мороз Подола, как боялся её обнять, а она жалась ко мне, что-то шептала на ухо, грела в моих ладонях свои ручки… и было темно, и скрипела ветхая дверь парадной, и из мутного окошка разлился запах вишневого компота…
Удивительно, но моя Родина всегда со мной, она последует мне в запахе любимых женских волос, в лужах незнакомых чужих городов, в желтизне страниц, и вот, как выяснилось, в этих удивительных подворотнях…..

Итак, милостивый Господь, подарил мне тридцать восемь лет жизни! Благодарю тебя, мой Бог! Это была чудная жизнь! Благодарю Тебя за каждую секунду дарованного Тобой права Быть! Благодарю Тебя за Твоё долгое терпение, за милость, за строгость, за Любовь, за мою любимую, за моих детей, за мать и сестру… за друзей, за этот городок, за его подворотни, за то, что позволяешь сказать Тебе – Отец! Молю тебя, дай мудрости и страха жить в любви перед Лицем Твоим! Да прославится Твоё Святое Имя!

Размышляю о культе оригинальности в современном искусстве. Вопрос экзистенциональный, переходящий в пространство религиозной антропологии. Человек задуман Творцом как образ и подобие Бога. В этом природа личностного (индивидуального) начала человека. Творческая потенция – выражение подобия Божьего в человеке. Потребность творить, как и способность к рефлексии, выделяет человека из всего ряда творений, приближая его к инаковому положению в мире. Отсюда тревога перед тайной бытия, отсюда осмысление бытия. Всякий акт творчества - суть факт подражания Богу. Именно в этом акте, осуществляя рефлексию, человек, кажется, способен обрести себя самого… Быть оригинальным, это не значит отличаться от других, но значит обрести себя в своей образности и подобии Христу. Творческая харизма – мощный инструмент в богопознании в антропоцентричном мировоззрении, но почему же именно здесь, человек так легко соблазняется и отходит от Бога? Грех. Жалкое, наивное стремление стать на место Бога, самому стать богом, божком своего мира…
Боже, храни нас от идолов!

Культ оригинальности в современном искусстве.
За несколько лет до своей кончины Курёхин клеймил позором «одинаковости» мировой рок-н-ролл, джаз, современную живопись и прочее, провозглашая культ оригинальности в современном искусстве … Был снят «Два капитана два». Дебижев тогда становился модным режиссёром… сейчас он многим известен своей эпизодической ролью в фильме «Брат»… В это время бывший комсомольский работник Ленфильма - продюсер Игорь Калёнов понимает, что вернее зарабатывать на авторском кино… сходится с Муратовой. Недавно он дебютировал как режиссёр «Александра Невского». Литвинова читает в «Увлечениях» свои знаменательные монологи медсестры и становится московской заурядной звёздочкой. Чуть ранее, в 1990 Максим Пежемский снимает «Переход товарища Чкалова через Северный полюс» в 2009 выступает режиссёром «Любовь Морковь 2»… Конечно, никто из них никогда не позиционировал себя «принципиальным» творцом, (кроме Серёжи Курёхина, может этим можно объяснить его дружбу с Лимоновым в последние годы жизни?).. Но, как часто мы говорили творчеству и жизни друг друга презренное «фи», подразумевая тем самым - неоригинальность.

Ты не оригинален в своей оригинальности!
Ты не оригинален в своей неоригинальности!
Ты не оригинален – это вердикт.
Когда «оригинальность» стала базовой ценностью искусного ремесла? Когда она подчинила себе мастерство и профессионализм? Почему?
Вновь убеждаюсь в правоте Питирима Сорокина. Непредсказуемая, необъяснимая смена «суперсистем» культуры: чувственной, идеациональной и идеалистической зависит от каждого из нас. От цельности авторской личности, от его внутренней последовательности собственным жизненным принципам и способности соборно существовать с таким же сообществом последовательных людей. Возможно ли это? Возможно. Иначе как объяснить Джотто и Сартра, Феллини и Романа Балаяна, Достоевского и Довлатова. Кстати, Бродский ведь тоже – великий оригинал….

Продолжая размышлыть о трех измерениях антропологии (физиологической, культурно-социальной и религиозной), вновь и вновь огорчаюсь царящему в кругах творческих людей хамству. Вдруг поймал себя на мысли, будто верю, что было время, когда хамства не было... Неужели старею? Неужели "тогда" стало лучше чем "сейчас"? Вроде рановато так думать.... Но, самое смешное, что размышляя о хамстве, я позиционирую себя"не хамом". Вижу твою улыбку. Я помню, пока ещё всё помню!!! Вот, из киевского цикла. Мой родной Подол, запах льняного масла и скипидара, огромная мастерская, Ролинг Стоунз и Дорз на бобинах Юпитера, и длинные, длинные ночи, и молодость, и надежда и...?


Из записок киевского художника.
«Портрет блондинки с золотым зубом».
Четвёртый день мы пили в моей мастерской. Утром хотелось свалить её на пол и цепко схватиться за большую студенистую грудь. «Осенний закат» купили в среду, вторая проданная мной работа за последних три месяца. Денег хватало.
Я подобрал её в «Золотых воротах» на Львовской площади. Классика: выжженные гидропиритом волосы, два золотых зуба, и гигантский бюст. Ввалились ко мне в третьем часу ночи. Она сорвала с меня штаны, и стала на колени и схватила в рот… я поставил ей на голову пивную кружку. Было весело. Водка не кончалась. Она пила портвейн.
Приходил Сухоручко, читал свои стихи и тискал её за ширмой, на кожаном диване. Мне не жалко. Здесь в восемьдесят седьмом мы поделили мир на матросов и кооператоров. Она – матрос - это очевидно.
Вчера закончил её портрет, получилась редкая дрянь. Ей понравилось. Сухоручко привёл Багурдовича и какую-то мулатку из Житомира. Пили коньяк. Она разбила мулатке нос и выгнала её на улицу. Багурдович хочет на ней жениться, предлагал денег. Я отказал, потому что обещал Сухоручко. Жирными руками он ставил пластинку Вагнера и танцевал с ней семь-сорок. Меня рвало под лестницей возле лифта. Хотелось жить. Грустный Багурдович плакал, упав лицом в палитру. Она его не любит. Меня тоже, ну и что? Сухоручко уже не читал, а орал. Похоже на Бродского. Однако он утверждает, что стихи его.
Багурдович увидел в ней идеал женственности и материнства. Я разбил ему лицо до крови. Выбили окно. Выкинули бюст Ленина. Она сбегала в ларёк и принесла ещё водки. В полночь я звонил к той, без которой грустно, просил вернуться. Связь оборвалась.
Мы раздели блондинку до гола и обмазали вишнёвым вареньем. Пили чай из тульского самовара, слизывая с её тела сморщенные ягоды. Над Подолом светало. Опять захотелось схватить её за грудь. Когда она умерла, никто не заметил. Мне кажется, я помню, как Багурдович заливал ей в рот паленую водку. Сухоручко, говорит. Что не помнит. Похмелились портвейном, вызвали скорую помощь. Было поздно.
Страстная седмица. Не пьём вторую неделю. Сухоручко говеет. Багурдович женился на мулатке. Я подарил им портрет блондинки с золотым
Мне её сильно не хватает.

Прости, совсем забыл, что цель данного блога - фотография....

Вчера между репетициями артист Фогелев ел у меня на кухне свой "дощирак", а я юзал C 50- 1: 1,4

Итак, человек существует в нескольких измерениях, физиологическом (природном), культурном (социальном), религиозном (духовном)... Эти измерения взаимопроникновенны, но в то же время "неслиянны" и "нераздельны".

Осбенный вопрос возникает, при констатации факта, когда в среде творческой деятельности ты сталкиваешься с хамством, жлобством и прочим. Что происходит? Творческая среда, которая, казалось бы, должна создавать благоприятные условия для формирования полноценной человеческой личности во всех этих трех сферах, гробит людей?

Особенное зло - человек талантливый и безнравственный, не менее гадкое зло - человек бесталанный и пошлый. Как же этого избежать?

Сегодня днем выпал свободный часок, снимал "про трамваи и про людей"... окончательно запутался в отборе кадров. Хочется дойти до сердцевины отчужденности и покинутости городского человека, но как?

Ленинград. Квартира на Фурштатской. Кухня. За полночь. Мы не виделись десять лет. Ровно столько, сколько прошло с того майского дня, когда я бросил всё и уехал на Юг. В. сидит у меня в гостях, как и раньше… питерская ночь бежит быстро. Вечером мы посмотрели его аншлаговый спектакль. В театре случился анекдот. Когда он пришел брать контрамарку, его не узнали, и ему пришлось громко и раздраженно произнести своё имя и фамилию. Впечатлило. Фамилия действительно на слуху…Спектакль хорош, но не гениален. Я не могу ему об этом сказать, ибо все время говорит он, некогда мой друг. Рассказывает о К. о Х. о многих других. Кто-то стал звездой, кто-то поник… У него все в порядке, он доволен жизнью и читает надпись на моей майке «a Theatre Dictionary». Пауза. И вот он, наконец, задает этот вопрос: «Ну, а ты как?»…
Я замялся. Здесь я преподаю мастер класс для иностранных студентов. Скучно. Там, на Юге я…
Кто же я на Юге? И отвечаю: Знаешь, а ведь я счастлив. У меня есть ОНА и ОНА мне жена, есть Машенька, есть Даниил…
Он недоверчиво смотрит на меня. И я ловлю себя на собственном вопросе: Если я так счастлив там, то почему я хочу опять вернуться? Почему не говорю ему об этом?

Господи, научиться жить и ходить пред Тобой, а не перед людьми... Как это сложно и важно! Была суббота. Забрались на скалы. Максим, по-моему ему четырнадцать, решился спускаться первым, и... струсил. Минуты, тихие минуты. Все ребята смотрят на него. Он это понимает, но боится. Я молча фотографирую. И вот, он решился. Высота не большая, не более тридцати метров. Ну? Победа! Я жму ему руку... Девочки улыбаются. Из пацанов никто не осудил. Целый день провели на скалах... Возвращались домой, играли, пели песни, прославляли Бога. А я все думаю, как же мне научиться жить перед Богом , а не перед людьми?

Мне скоро тридцать восемь... позади полная событий Юность, Отрочество, Детсво. Впереди все не наступающая Зрелость. Я знаю, что не одинок в этом Межсезонье... Скорбное ощущение, что самого главного ты ещё не сделал...

Вот новая Тропа жизни - фотография... Полагал ранее - это просто хобби, игра, но... манит, не могу понять чем и почему? Сегодня прочёл слова хорошего талантливого человека: "Фотография должна быть о человеке!"... Бывает же так, три дня тому назад пришёл к этому же выводу... Возможно косвенно по сей причине создаю этот блог. Дабы отчитаться перед Тобой.