среда, 11 ноября 2009 г.

Авторский крест

Стал недавно свидетелем напряженной полемики между представителями современного другого искусства и традиционалистами. Спор вёлся фотографами, людьми молодыми и не очень вокруг Et Cetera - выставки арт-фотографии молодых фотографов Краснодара и Краснодарского края. (Кураторы – Елена Суховеева, Эльдар Ганеев). Очевидно, что предметом дискуссии были не столько представленные экспозицией работы, сколько сокрытые за этим событием тенденции авторского творчества. Собственно саму выставку отметить занимательной трудно, но, дело не в этом, а в том, какие страсти спровоцировала она в кругах оных. Все напомнило далёкий двадцатилетней давности Киев. Всплыли в памяти страсти вокруг "Soviart", долгие пьяные искусствоведческие дебаты в пропахших скипидаром мастерских, первые опыты Савадова и Сенченко… В то лихое время многочисленные выставки западного модернизма, цена на работы в долларах США соблазнили и меня, ещё зелёного и ленивого питомца ныне почившего, тогда заслуженного художника Юрия Ивановича Малышевского.
Альбомы любимого Маковского сменили Мандриан и Клее. О натуре забыл. Ночами напролёт я буквально штамповал неосемантические циклы, зачитывался Ницше и творил графическую «Жизнь кубов & котят». За большие доллары, я собственно так ничего и не продал. Работами никого не удивил и не пленил. Даже «персоналки» не сделал. Говорили, мол, ты, юноша, чуток запоздал, ныне каждый член - концептуалист (имелось в виду член Союза Художников)… Вдобавок ко всем тяготам непризнания потерял авторитет в глазах учителей, по ночам стал больше пить, нежели писать и, совсем незаметно для себя, пополнил быстрорастущую в то время когорту непризнанных гениев. Вскоре вовсе забросил живопись. Продал за хорошую сумму несколько полотен соцреализма, одной итальянской танцовщице и открыл валютный магазин. Так начался мой Ад…
Спустя несколько лет на Ленфильме Макусинский вернул меня к жизни. Привёл в Церковь. Театральный институт. Фильштинский заставил полюбить русскую литературу. Я родился заново. Реализм и только он стал фундаментом моего авторского мировоззрения. Начался долгий процесс понимания тайны человека. Однако, со временем церковной жизни, понятие реальности обрело в моем представлении симфонию смыслов. Кант подлил масла в огонь, а теологические дискурсы немцев разрушили все былые постулаты (ох уж мне эти немцы!). По-новому посмотрел на Мандриана, даже было помолчал в теретьяковке под Кандинским…. Любить их не стал, но, кажется, понял.
Авторство в творчестве – это крест ответственности за право высказаться о Мире. Мир таинственен, многогранен, глубок и непостижим, ибо Творец мира есть Бог. Быть автором – значит не быть попугаем летающих вокруг тебя популярных идей. Идеи эти словно майские молодые мухи, к зиме сдохнут, но к следующему лету родятся новые, такие же назойливые и шустрые…. Авторство – категория профетического ряда. Автор, словно пророк, должен сказать то, без чего Миру не жить. Автор призван сообщить не просто правду, но Истину. Всякого, кто истину не сообщает, побивают камнями, и погребают в яме забвения. Впрочем, тоже делают и с подлинными пророками, за той только разницей, что пророков помнят. Помнят потом, спустя годы, когда малое число тех, кто признавал их при жизни, порождает новый миф. Их канонизируют, их слова наделяют другим смыслом, творят лукавую айзегезу некогда неприемлемых обличительных речей. Но Бог благ! Рождаются новые авторы-пророки, которые угадывают в почивших предшественниках то, что они действительно хотели сказать. И вновь обращаются к Миру с воплем о правде! Мир пророков не любит. Они не удобны. Миру ближе фарисеи, чья конформистская ложь создаёт иллюзию красоты и покоя. Фарисейское враньё крайне правдоподобно, их творчество мило. Они словно плевелы подобны пшенице, но Хлеба дать не могут! Удовлетворить не могут! Ибо пусты…
Не форма, не содержание несут в себе речь Пророка. Но дух, дух бытия, дух правды, дух Истины. Для кого-то это будет запах смертоносный, для кого-то благоуханием жизни. По внешним проявлениям, жанрам, мастерству подлинную речь Автора не различить. Вот он, автор в «Вечере на Украине» Куинджи, вот он автор в Жертвоприношении Тарковского, и в «Танцующей во мраке» фон Триера… вот же он и в «Квадрате» Малевича, и в текстах Бродского, и в работах Родченко, и везде… там, где есть подлинная авторская жизнь. Жизнь честности и отсутствия человекоугодничества. Жизнь не ради жизни, а жизнь ради Смысла. Смысла с большой буквы!
Такое творчество невозможно погубить или не заметить. Оно диахронически универсально. Во всякое время оно актуально, ибо говорит миру о Мире. О смысле этого Мира и о мирской бессмысленности, заставляет думать, следовательно, заставляет жить.

Комментариев нет:

Отправить комментарий